Наступило лето. Несколько дней назад у Шет родилось четверо маленьких пушистых щенков. Первые три недели, пока они были ещё совершенно беспомощны, мать неотлучно находилась при потомстве. Шакалята быстро подрастали и пищи им требовалось всё больше и больше. Шаиму приходилось выходить на охоту не только ночью, но и днём.
Наконец настал день, когда родители решились выпустить малышей из логова. Щенята ещё совсем плохо держались на ножках. Любой камешек или веточка становились серьёзным препятствием на пути их следования. Но родители всегда оказывались рядом в трудную минуту.
Шаим и Шет неустанно заботились о детях, учили их разным хитростям и премудростям. Шет непрестанно вылизывала шёрстку малышей, наводила красоту. Шаим временами тоже «причесывал» первого попавшегося щенка, так же, как и свою супругу, но ему было далеко до Шет – она занималась туалетом щенков с истинным фанатизмом. По многу минут подряд она осторожно выкусывала выпавшие волоски или грязь из шерсти младенца, а если щенку это надоедало и он вывёртывался и убегал поиграть с остальными, Шет настигала его, опрокидывала одним движением лапы и снова принималась за дело. Покончив с одним детёнышем, она начинала преследовать неотступными заботами следующего.
Во время игр и возни малыши научились лучше понимать родителей и друг-друга. Различали, когда мама или папа бывают довольны ими, а когда наоборот – сердятся. Знали сигналы опасности, и услышав – тут же прятались глубоко в нору.
Сквозь густые заросли колючего кустарника шакалята видели двор и сад, но выходить туда им пока что было строго-настрого запрещено. По вечерам родители, теперь вдвоём, уходили на охоту. Малыши в эти часы забирались в самый дальний уголок логова, сбивались в кучку, и сидели тихо-тихо, как мышки, скучали и прислушивались к каждому шороху – вдруг это возвращаются мама с папой.
Правда, один из шакалят был любознательней и смелей других. Несколько раз, возвращаясь с охоты, Шаим и Шет находили Тима заснувшим у самого входа в жилище. Он выходил встречать их, мечтал, как первым увидит уставших после охоты родителей, как обрадуются они ему, – но ни разу пока не смог дождаться и засыпал.
Доставалось от родителей Тиму из-за этой его любознательности гораздо больше других щенков. То отец, то мать время от времени вытаскивали его из колючих зарослей, но Тим снова и снова упрямо пытался выбраться в сад. Здесь, рядом с домом, было всё исследовано и изучено. Да и изучать было особенно нечего. Там, за колючими кустами, совсем другое дело! Целый новый мир. Тимми видел большие деревья; зелёные лужайки, поросшие яркими цветами; солнечных зайчиков, перепрыгивающих с одного цветка на другой. А сколько там было птиц, бабочек и букашек – летающих, порхающих, бегающих и ползающих, которые словно приглашали Тима присоединиться к ним и поиграть вместе.
Когда щенки достаточно подросли, Шаим и Шет стали брать их в свои охотничьи вылазки неподалёку от логова. Теперь весь двор и сад были доступны для изучения и исследования. В отсутствие родителей, под предводительством Тимми, малыши забирались в самые отдалённые и глухие уголки сада, охотясь за насекомыми или просто обследуя новые территории.
Однажды, выйдя в сад после сильной грозы с ливнем, Тим наткнулся на лягушку. Такого «зверя» Тимми ещё не встречал... он прыгнул на него, но не успел приземлиться, как лягушка, сильно оттолкнувшись задними лапами, сделала огромный скачок вперед. Тимми прыгнул снова, и «зверь» тоже. «Ага! – обрадовался щенок, – это новая игра!». Они прыгали так по траве ещё долгое время, пока лягушка не нырнула в лужу. Тимми застыл, как вкопанный: куда же подевался его новый друг? Вытянув шею, Тим уставился на свое отражение в луже. Очень осторожно, затаив дыхание, он потянулся носом к носу незнакомца, но, коснувшись воды, отскочил, чихая и тряся головой. Кто же это такой? Незнакомец был очень похож на братьев и сестрёнку Тима, но все трое – вон они, возятся и гоняются за бабочками поодаль. Это был кто-то другой. Тимми ударил чужого шакалёнка лапой и сбил отражение. Незнакомец исчез. Тим очень довольный и гордый понёсся к своим. Он только что прогнал чужака со своей территории.
Щенки подрастали и постепенно слабые младенческие покусывания и кувырканье сменились довольно серьёзными укусами, потасовками и гонками. Заигравшиеся щенки обхватывали друг друга передними лапами за плечи и пытались укусить один другого за морду. Потеряв равновесие, они валились на землю и продолжали играть уже лежа на земле – огрызаясь и отбиваясь задними лапами, как кошки.
Наступала осень. Семья в полном составе уже каждую ночь выходила в станицу на промыслы. В садах поспело много вкусных, сладких плодов и шакалы, известные сладкоежки, лакомились зрелыми и опавшими с деревьев абрикосами, сливами, яблоками, а если повезёт, то и небольшими дыньками, которые росли прямо на земле.
Тим уже неплохо ориентировался и хорошо знал далеко окружающую их территорию. И вот как-то раз, солнечным днём, когда Шет и Шаим по обыкновению отдыхали в логове, он решил наведаться в станицу, полакомиться крупными, жёлтыми сливами в одном из дворов, на берегу реки. Он конечно же помнил строжайший запрет родителей выходить за пределы двора в светлое время. Да и ягод под деревьями вокруг было предостаточно, но кто же не знает, что в соседнем саду все плоды и ягоды в три раза крупнее и слаще... Остальные щенки не поддержали брата на этот раз. Уж слишком строги были родители, когда дело касалось вылазок в дневное время. Тим отправился один. Конечно, идти в одиночку ему было страшновато, но признаться братьям и сестре в своей нерешительности он не мог.
Днём станица была полна непривычных звуков и шумов. Перебегая от одного заброшенного двора к другому, продираясь сквозь густые заросли тёрна и перебираясь по мелководью с одного берега речки на другой, Тимми забрался, наконец, в самую середину станицы. Вот он, тот самый сад, земля под деревьями сплошь усыпана золотыми, медовыми на вкус и такими крупными сливами. А чуть дальше – это же дыни! Лежат, греются на солнышке, подставив ему такие же солнечные, жёлтые бока. А запах! Он был просто волшебным. Такого Тимми никогда не чувствовал ночью. Слегка очумевший от дивных ароматов и обилия спелых плодов, молоденький, глупый шакалёнок совсем забыл об осторожности. Тимми выскочил из густых зарослей орешника на середину открытой площадки и, к своему ужасу, тут же увидел, что в десяти шагах стоит женщина и смотрит прямо на него. На несколько мгновений оба замерли от неожиданности. Время словно остановилось и все шумы стихли. Тим слышал только своё сердечко, которое затрепетало в груди, словно птица, пойманная ловкими лапами отца.
Женщина очнулась первой и издала пронзительный крик, от которого сердце отчаянного путешественника в буквальном смысле переместилось в пятки. И он ринулся бежать прочь, не разбирая дороги. Сквозь густые, колючие кустарники, а иногда прямо по открытой дороге; через реку, бурное течение которой подхватывало порой лёгкое тельце, неслух нёсся домой, к своей семье, в спасительную нору.
Добежав до родного сада, Тим нырнул в логово, забрался в самую серединку спящих родных, устроился под боком у мамы-Шет и только тогда почувствовал себя в полной безопасности.